+7 (343) 360-01-00
+7 (993) 509-07-59
+7 (993) 509-07-59
Имаго-ловушка
Продолжительность: 60 мин.
Возрастное ограничение: 16+
Постановка и хореография: Татьяна Баганова
Художники: Вера Соколова, Ярослав Францев
Музыкальное оформление: Валерий Васюков
Световое оформление: Максим Сергачев
Продолжительность: 60 минут
Премьера: ноябрь 2016
Возрастное ограничение: 16+
Постановка и хореография: Татьяна Баганова
Художники: Вера Соколова, Ярослав Францев
Музыкальное оформление: Валерий Васюков
Световое оформление: Максим Сергачев
Продолжительность: 60 минут
Премьера: ноябрь 2016
Отправной точкой для создания спектакля послужили басни Эзопа, Лафонтена и Крылова «Стрекоза и муравей» («Муравей и майский жук», «Муравей и цикада»). Но, как обычно, у Татьяны Багановой – это ни в коем случае не иллюстрация истории трудяги-муравья и прекрасной бездельницы-стрекозы. В придуманном измерении отношения персонажей складываются куда сложнее, нежели в дидактических творениях классиков. Тела и души героев претерпевают трансформацию, а любовь, забота и поддержка не измеряются рамками системы натурального обмена. Персонажи рождаются, влюбляются, блуждают по лабиринту отношений, замерзают и оживают, непрерывно взаимодействуя в танце, меняя костюмы, как кожу. На сцене, как и в живой природе, вечный цикл повторяется снова и снова, демонстрируя эволюцию отношений и чувств. Стрекоза и муравей — вечная история мужчины и женщины, человека и социума, души и тела.
Музыкальную канву спектакля создал саунд-дизайнер Валерий Васюков, который упаковал в единое полотно и фрагменты популярных мелодий, и странные, почти потусторонние звуки, и авторские ритмические экзерсисы, и скрежещущие шумы, опасно бьющие по барабанным перепонкам. Хореография «Провинциальных танцев» — это не классический балет, где пластика и музыка льются гармоничным потоком. И Татьяна Баганова в этом смысле не развлекает публику — она заставляет ее думать.
Первые два спектакля были показаны без названия. Прерогативу дать имя спектаклю театр отдал своему зрителю. И зритель не разочаровал — театр получил более 400 вариантов названий премьерного спектакля, за каждым из них скрывалась своя идея, своя история.
Музыкальную канву спектакля создал саунд-дизайнер Валерий Васюков, который упаковал в единое полотно и фрагменты популярных мелодий, и странные, почти потусторонние звуки, и авторские ритмические экзерсисы, и скрежещущие шумы, опасно бьющие по барабанным перепонкам. Хореография «Провинциальных танцев» — это не классический балет, где пластика и музыка льются гармоничным потоком. И Татьяна Баганова в этом смысле не развлекает публику — она заставляет ее думать.
Первые два спектакля были показаны без названия. Прерогативу дать имя спектаклю театр отдал своему зрителю. И зритель не разочаровал — театр получил более 400 вариантов названий премьерного спектакля, за каждым из них скрывалась своя идея, своя история.
Татьяна Баганова: "Среди большого количества вариантов нашлись такие, которые помогли нам в обсуждении с танцовщиками. Предложенное одной из зрительниц название «Ловушки нашей индивидуальности» трансформировалось в «Имаго-ловушка»".
Хореограф и ее коллектив вложили в финальное название сразу два смысла. С одной стороны, имаго – взрослая стадия индивидуального развития насекомых, когда они становятся способными к размножению и к расселению. Во втором случае имаго – это неосознаваемое воспоминание о близком человеке, образовавшееся в самом раннем детстве.
Шлемы, напоминающие намордники рапиристов или пчеловодов, странные удлиняющие конечности «трубы» – лишь экзотический колорит для хореографических конструкций и всего спектакля, повествующего отнюдь не о жизни насекомых, а о попытках сосуществования нас и других. Найти общий язык придавленным к земле, надежным в своей тяжести «муравьям» и легким, полетным, переменчивым и не боящимся высоких поддержек «стрекозам» непросто.
«Ведомости»
У артиста (он же стрекоза, он же иной) трепетное тело, способность взмывать к небесам на высоких поддержках и падать навзничь от собственной слабости или чужой жестокости. У окружающих, «обыкновенных», крепкие поддержки, прямота движений, физически емкие па. Действие навинчивается, пока, наконец, твердо стоящие на земле муравьи – обычные люди – не обрастают техническими конечностями в духе Кафки, и тогда уже их руки-гофры и ноги-трубы участвуют в танце как нормальное продолжение тел.
Избегая прямолинейности по традиционным режиссерским канонам, хореограф-постановщик все же четко прописывает завязку, развитие событий и финал. После него остается веское послание, переданное мышечной силой и связками тел: готовы ли мы видеть объективную реальность, где все мы – разные? Готовы ли эту объективную реальность ощущать собственным мозгом, а не верить всему, что нам навязывают?
«Российская газета»
На сцене действительно танцуют «стрекозы» и «муравьи», то есть праздные бездельницы и озабоченные трудяги. Опираясь на классические басни Крылова, Лафонтена и Эзопа, Баганова создала поэтическую, вдохновенную танцевальную притчу о взаимоотношениях мужчины и женщины, о столкновении мужского и женского начал, о жизни души и тела.
«Сноб»
Хореограф и ее коллектив вложили в финальное название сразу два смысла. С одной стороны, имаго – взрослая стадия индивидуального развития насекомых, когда они становятся способными к размножению и к расселению. Во втором случае имаго – это неосознаваемое воспоминание о близком человеке, образовавшееся в самом раннем детстве.
Шлемы, напоминающие намордники рапиристов или пчеловодов, странные удлиняющие конечности «трубы» – лишь экзотический колорит для хореографических конструкций и всего спектакля, повествующего отнюдь не о жизни насекомых, а о попытках сосуществования нас и других. Найти общий язык придавленным к земле, надежным в своей тяжести «муравьям» и легким, полетным, переменчивым и не боящимся высоких поддержек «стрекозам» непросто.
«Ведомости»
У артиста (он же стрекоза, он же иной) трепетное тело, способность взмывать к небесам на высоких поддержках и падать навзничь от собственной слабости или чужой жестокости. У окружающих, «обыкновенных», крепкие поддержки, прямота движений, физически емкие па. Действие навинчивается, пока, наконец, твердо стоящие на земле муравьи – обычные люди – не обрастают техническими конечностями в духе Кафки, и тогда уже их руки-гофры и ноги-трубы участвуют в танце как нормальное продолжение тел.
Избегая прямолинейности по традиционным режиссерским канонам, хореограф-постановщик все же четко прописывает завязку, развитие событий и финал. После него остается веское послание, переданное мышечной силой и связками тел: готовы ли мы видеть объективную реальность, где все мы – разные? Готовы ли эту объективную реальность ощущать собственным мозгом, а не верить всему, что нам навязывают?
«Российская газета»
На сцене действительно танцуют «стрекозы» и «муравьи», то есть праздные бездельницы и озабоченные трудяги. Опираясь на классические басни Крылова, Лафонтена и Эзопа, Баганова создала поэтическую, вдохновенную танцевальную притчу о взаимоотношениях мужчины и женщины, о столкновении мужского и женского начал, о жизни души и тела.
«Сноб»